меня направил, чтобы он воздействовал на начальника завода, – ответил Тулин.
– Господа, если вы закончили, то я предлагаю насладиться песнями и танцами цыган. В них столько самобытности и внутренней народной красоты, – жеманно заявила Ольга.
Цыгане, как будто ждали её слов. Как только взоры компании повернулись к ним, хор начал петь ещё с большей удалью. Одна из цыганок, самая старшая, подошла к столику. Остальные, как будто бы, и не и заметили её ухода. Всё пели и плясали, покоряя и заводя присутствующий народ.
– Налачэ мануша пхэндлэ, со рома джювалэ: лачэ мануша пхэндлэ со амэ соловьи. Плохие люди сказали, что цыгане вшивые, хорошие люди сказали, что мы соловьи. Э чиб бикокалэнгири, тэ кокалы пхагирла. Язык без костей, а кости переламывает, хочу погадать вам барин, – сказала она, обращаясь к графу де Тулуз-Лотреку, мешая русский и цыганский язык. Вначале говоря фразы на цыганском, а затем повторяя их сразу и на русском.
– Пожалуйте, милая! – ответил подвыпивший граф.
Цыганка взяла руку француза, развернула ладонью к себе и начала говорить: «Я хоть и не шувани, но гадать умею хорошо и правильно. Жить, барин, будете долго, но вдали от родины, в чужеземных странах. Увидите многие перемены и умрёте от вина От ваших излишеств, в далекой восточной стране. Жизнь ваша будет яркой и красивой. Многие женщины будут сходить от вас с ума. Помочь своему старшему другу не сможете, да и не нуждается он в помощи и дружбе. Не интересны уже другу своему, другой жизнью он живёт».
– А денег хватит ли на жизнь? – спросил Тулуз де Латрек.
– Бог ум даёт, а чёрт хитрость. Вам всего дано в полной мере, всего хватит и денег тоже. Но, недолго они в руках держатся будут, придут и уйдут. Вы – птица вольная. Проживете более восьмидесяти годков. Только помните, что люди тоже не дураки, не заиграйтесь. Э мыцакиро кхэлыбэ-сы мышоскиро мэрибэ, игра кошки – есть смерть мышки.
– Погадай нам всем, чудесница, – попросил Петр.
Евграф и Ольга промолчали.
– Хорошо, баре, погадаю! Только не обижайтесь и не кляните меня, если что не так. В начале тебе, барин, – сказала она, посмотрев на Тулина.
– Тебе, барин, трудиться в жизни предстоит много, однако труды твои будут тебе в радость. Всё, что ты захочешь, сбудется. Проживёшь великие перемены. Счастлив ты в жизни сейчас и будешь счастлив и дальше. Потому как сам себе судьбу создаёшь. Мануш барвало, зорало-инкэ на годявер мануш, человек богатый, сильный – еще не мудрый. Стремись к мудрости, это вечно, она поможет достигнуть успехов. Счастье у тебя будет с той дамой, которая у тебя сейчас в мыслях.
– Что тебе, барин, сказать. Счастливый ты, удачливый. Хорошо, что понимаешь. Сарэ манушэндэ кокалэ парнэ и рат лолы. У всех людей кости белые и кровь красная, не кичишься своим родом. Это поможет найти хороших друзей, – кивнув на Тулина, сказала Петру цыганка.
– Хоть не просила ты меня погадать, милая, всё равно скажу, – обратилась цыганка к Ольге. – Хвост у тебя быстрый. Сама ты себе жизнь не определила, мучаешься в мыслях. Брось все модные замашки и вернись к бабьей жизни. Твоя судьба перед тобой, но сердце мне говорит, что ты поймёшь это не сразу. Будь гитарой с хорошими струнами, гитара без струн никому не нужна. Тогда у тебя всё получится в жизни. Фыдыр гудьваре манушеса тенашавес, чем деленеса теластес! Лучше с умным потерять, чем с дураком найти!
– Что-то я не совсем понял! Почему вся ваша жизнь, Ольга Владимировна и ваша, Пьер, крутится возле господина Тулина? – засмеялся де Тулуз-Лотрек. – Не увлечён ли Евграф Михайлович вашей супругой, Пьер?
– Спасибо тебе, милая, держи серебряный, – Тулин вложил в руку цыганки рубль, стараясь побыстрее уйти от неприятного разговора.
– Кон ромэскэ доплатяла, одолэс ром крэпкос уважинэла! Кто цыгану доверяет, того цыган крепко уважает! Спасибо тебе, барин, верь словам моим, так всё и будет! Кон мангэ на патяла, одолэс обхухавава, кон мангэ патяла, последнёнэса угостинава! Кто мне не верит, того обману, кто мне верит, последним угощу! Удачи тебе! – с этими словами цыганка с высоко поднятой головой, красивым танцем с чечеткой отошла от стола компании.
– А почему вы, Евграф Михайлович, хор назвали табором, – спросила Ольга, несколько смущённая гаданием.
– Дело в том, что каждый хор это и есть табор, а табор есть хор. В нем все поют. Жениться, как правило, положено на своих. Хотя и не возбраняется найти себе половину и за пределами. В этом коллективе строгая дисциплина, там помогут и спасут. Когда надо вылечат. В нём рождаются и умирают. Для цыгана табор, это самое главное.
– А кто такая шувани? – вновь задала вопрос Ольга.
– О, шувани? Это цыганская ведьма! Значение слова в переводе с цыганского – ведающая тайными знаниями. Исцеляет и проклинает. Помогает советами и практическими колдовскими заклятиями! Владеет различными ритуалами гаданий и заговоров. Хранит эти знания из поколения в поколение. Цыгане не считают ведьм злыми и приносящими беду. Наоборот, они их очень уважают и почитают за мудрость и знания. Шувани охраняет табор и приносит ему богатство и удачу. Хранит спокойствие. Она никогда не зарабатывает гаданием и песнями, тем более каким-либо мошенничеством. Своему ремеслу учится с малого возраста и получает весь свой багаж знаний годам к девятнадцати. Затем продолжает учиться колдовству и заговорам, науки лечения людей всю свою жизнь, – совершенно серьёзно разъяснил Евграф.
– Откуда вы всё это знаете? – спросила Ольга.
– По роду службы. В Москве цыган достаточно.
– Довольно о цыганах, господа! Хотел бы задать вопрос, нет ли у кого из вас знакомых в Ташкенте? Хотелось бы посетить этот красивый и старинный город, – устав от темы беседы, изменил ход разговора граф де Тулуз-Лотрек.
– Есть один знакомый офицер, но знакомство шапочное. Некий подпоручик Лисицын, сын полицмейстера из уездного города Алексин. Он получил назначение для службы в Ташкент.
– Так вот оно что. Вы нашли этого несколько буйного подпоручика в Алексине? Он оказался сыном полицмейстера? – удивились Ольга и Пётр.
– Да нашёл, совершенно случайно. Встретился в Алексине. Оказался хорошим малым, извинился за своё поведение.
– Ваша светлость, если желаете, я напишу записку этому молодому человеку. Вы можете с ним встретиться, но поедите ли в Алексин, всё-таки шестьдесят верст! – спросил Тулин.
– Ради него, конечно, нет. Говорят, что там есть лечебный источник. Хотелось бы посетить, поэтому подумаю. Но записка не помешает. Возможно, съезжу. Если нет, то найду его по приезду в Ташкент. С вашего позволения, передам привет от вас, Евграф Михайлович.
– Каковы ваши интересы в Ташкенте? Почему не Самарканд? Говорят, что там похоронен легендарный Тамерлан, – спросил сыщик.
Француз задумался. Было видно, что вопрос застал его несколько во врасплох. Подумав, ответил: «Имеются коммерческие интересы. Коннозаводство. Меня интересуют Карабаиры. Удивительные кони. Выносливы и неприхотливы. Могут пройти за двое суток до трёхсот вёрст. Существует поверье, что они были выведены от знаменитого Буцефала, коня Александра Македонского. Хотел бы заняться разведением данной породы».
– Не посетите ли Китай, находясь в Ташкенте? – не унимался Евграф.
– Таких планов у меня нет. Однако, если наша с вами коммерция удастся, тогда обязательно. Рано загадывать об этом. Не хотел бы испугать удачу, – закончил неприятный разговор француз.
– Наверное, нам пора, Пьер. Уже поздно. Завтра тяжёлый день, мне необходимо быть в гимназии.
– Вы преподаёте? Разве в России графини работают, как вся публика? – удивился граф де Тулуз-Лотрек.
– Я – да! Не считаю это зазорным. Преподаю французский в гимназии для девушек из благородных семей.
– Je vous admire, Olga Vladimirovna. Vous n’êtes qu’un ange![9] – с уважением воскликнул Тулуз де Лотрек.
– Да, нам стоит откланяться! Было очень приятно провести вечер с вами, граф! Мы надеемся на продолжение нашего общения, – подвел итог Пётр, вставая вместе с сестрой.
– Пожалуй, граф, я тоже удалюсь, – добавил сыщик.
– Хорошо, ждем высочайшего решения. Я думаю, оно скоро придёт.